наложила, что бы Ковен тобой не интересовался слишком. А то, что у тебя дар слабый, при таких родителях, так и у них могут быть неудачи. Она всем так и говорила. Поверили, не поверили, кто знает. Да только тебе уже тридцатник скоро, а в оборот еще не взяли. Матери твоей едва семнадцать стукнуло, когда она тебя родила.

После этого мы замолчали. Я думала о маме, о том, что же с ней произошло на самом деле, и поняла, что, наверное, не хочу знать. А о чем думал дух — мне не известно, но когда молчание затянулось, он попросил:

— Отпусти меня. Мне тяжело здесь находится. Потусторонний мир зовет все сильнее и сильнее, сил сопротивляться не осталось.

— Еще один вопрос: что это за Кортен? И зачем он нужен повелителю Излома?

После моего вопроса дух хрипло засмеялся и смеялся довольно долго. Отсмеявшись, вытер призрачные слезы в уголке единственного глаза и посмотрел на меня. Я молчала и ждала, когда приступ безудержного веселья у представителя потустороннего мира закончится.

— Кортен — это артефакт, — произнес дух. — Очень древний и очень сильный. Но он был утерян века назад. Ходили слухи, что он попал к демонам мрака, и по сей день находится там.

— Так демоны мрака вроде не покидают свои владения, — неуверенно произнесла я, вспомнив рассказ Рэна.

— А ты, как я посмотрю, много знаешь про это. В Ковене и то не все в курсе, что демоны разделились.

— Так они все-таки знают об этом? — взвилась я. — Тогда почему молчат?

— А зачем что-то кому-то говорить? Демоны — зло. Их надо уничтожать без разбору. А откуда они — не все ли равно. Таков девиз Ковена и магов.

У меня от возмущения даже глаз дергаться начал. Заметив это, дух произнес:

— Не нарывайся. В Ковене не любят борцов за справедливость. Думаешь, ты одна такая, правильная? Сколько их было до тебя и где они сейчас? Даже с проснувшейся Силой, ты не выстоишь против всего Ковена, — грустно произнес дух. — А что касается Кортена, то вот он — и с этими словами он указал на тот ножичек, что достался мне от бабули.

— Про мир мрака — это была утка, чтобы не особо искали. А он все время в вашем роду хранился. Передавался из поколения в поколение. И ты сбереги его. Потому как с этим ножичком много беды натворить можно. А теперь отправляй меня обратно, — последнюю фразу дух произнес так грозно и требовательно, что я машинально произнесла полагающуюся фразу. Призрачное тело закрутилось и медленно втянулось в блюдо с водой, а я осталась сидеть на месте и таращиться в никуда. Это что же получается? Этот загадочный Кортен все время был у меня? А никто не знал? А значит ли это, что мало кто знает, как он выглядит? Ведь Артемка видел этот ножик и на озере и потом, когда в ресторан за мной пришел. А виду не подал, что заинтересовался. Он вообще на его внимания не обратил. И если все на самом деле именно так, то очень даже хорошо. Я ножичек в сейф спрячу, и никто никогда его там не найдет. Медленно перевела взгляд на стол, где, слегка поблескивая лезвием, в неровном свете свечей лежало мое единственное оружие. Взяла в руки, повертела, пытаясь рассмотреть получше. Кинжал как кинжал, ничего необычного. И что все так на нем зациклились? Словно в ответ на мои мысли, ножичек слегка засветился мягким белым светом, и по моей руке от кисти к плечу снова побежало тепло.

— Хороший мой, — проворковала я, поглаживая лезвие, — ты меня в обиду не даешь. И в ресторан тогда сам ко мне перенесся. Я тебя тоже никому не отдам. Что бы они мне там за тебя не обещали. А вот интересно, для чего ты нужен. Почему это повелитель демонов так хочет тебя заполучить?

Но ответа, само собой, не было. Ножик лежал в моей руке, весело поблескивая в свете догорающих свечей.

— Эх, надо было у Рэна выспросить, зачем ты нужен.

Сказала и сама загрустила — вспомнила демона. А ведь я могла в него и влюбиться. Хорошо, что этого так и не произошло. Или? Нет, об этом лучше не думать, а то опять разозлюсь, а Силу стихий я еще не очень контролировать умею.

Свечи догорели и погасли, источником света оставалась только та маленькая искорка, которую я вызвала перед началом ритуала. И только тут я заметила, что небо уже начало окрашиваться в яркие краски рассвета.

— Пора спать, а то завтра Катька проснется и будет с утра доставать меня, — со вздохом поднялась и принялась убирать следы ночного бдения.

Когда Катюня пришла утром в мою комнату, я была злая, очень. Прежде всего, потому, что не выспалась, а во-вторых: из-за того, что в тот короткий промежуток, когда заснуть все-таки удалось, мне снился Рэн. Вот зачем, спрашивается, я про него перед сном вспомнила?

В плохом настроении спустилась к завтраку. Подружка поднялась уже давно и даже яичницу приготовить успела.

— Пойдем, сегодня погуляем по округе? — спросила Катька, когда ее кулинарный шедевр был уже съеден, и мы пили кофе.

— Пойдем. В лес хочу, там здорово.

— Ага, прелесть просто, — съязвила Катька, — комары, мошки всякие, пауки…брр.

— Не вредничай. В этом лесу нет ничего подобного. Откуда у насекомых деньги?

— Причем здесь деньги? — удивилась Катька.

— А чем они вашим местным бизнесменам арендную плату за проживание платить будут? — я старалась говорить серьезным тоном, но, губы, то и дело разъезжались в улыбке. Катька, уловив шутку, рассмеялась.

— Ладно, в лес так в лес. А потом на озеро. Помнишь, там место такое было, оттуда хорошо просматривалось и озеро и лес вокруг.

А вот меня, при упоминании озера передернуло. Я все еще помню ту поездку с Артемкой в санаторий. И озеро, которое выглядело как мертвое, и пакость, что пыталась утащить меня в воду. А потом появилось порождение тьмы. Все-таки я обязана хранителю жизнью. Если бы тогда он мне не помог, то не было бы теперь ведьмы Янки.

И вот после этой мысли, пришла другая: если повелитель Излома хочет, чтобы я принесла ему Кортен, то значит, до определенного момента, я нужна ему живая. А тогда зачем он послал порождение тьмы за мной? Или это был не он? Или послал он, но не за мной? И что там Рэн говорил про заговор какой-то? Эх, надо было слушать внимательно, а не злиться без причины на всех вокруг.